Через пару месяцев после трагедии я осознала, что я стала очень бережна к себе.
Носила себя как хрустальную вазу.
Этому "помогали" сложности с передвижением моих ног - я ходила плавно и медленно.
Кому-то я могла показаться беременной.
Беременной своим горем.
И внутри, правда, что-то зарождалось.
Сначала у меня зародилась настоящая беременность.
Через 3 месяца после трагедии.
Беременность была желанной.
Мы были очень рады.
Но малыши, а их было двое, с нами на остались.
Они помогли остаться МНЕ.
Но я чувствовала и после потери беременности, что я что-то вынашиваю.
Это "что-то" начало подавать сигналы жизни.
Оказалось, что в нем очень много энергии.
Я уже писала о больших энергозатратах горя.
Так вот параллельно с большими затратами внутри меня образовалась небольшая атомная электростанция.
Только вот направить ее в мирное русло у меня не сразу получилось.
И до сих пор получается через раз.
Поток энергии зарождался и поднимался внутри меня внезапно сам по себе.
Я не могла им управлять.
Любая неуправляемая энергия разрушительна.
И эту огромную энергию я назвала "яростью".
Возможно, если бы я умела управлять такой мощью, ярость превратилась бы в мощный поток.
Но я не умела.
Меня захлестывал гнев.
И его надо было как-то выражать.
И я искала адекватные способы его выражения.
Мне жизненно необходимо было стравливать эту огромную энергию, пока она не взорвалась внутри меня.
Я очень хотела превратить атомную бомбу внутри в атомную электростанцию.
Но внутри меня была больше БОМБА.
Что-то, что может рвануть в любой момент.
Что-то, что мало управляется мною.
Что-то, с кем я боюсь взаимодействовать.
Я стала тратить очень много энергии на создание саркофага для этой бомбы.
Чтобы не подорваться на ней самой и не взорвать пару стран вокруг меня.
Иногда мне казалось, что заряд моей бомбы может уничтожить весь мир.
За первые полтора года после трагедии я стала опытным сапером.
Сапером, который принял свое бессилие разминировать заложенный внутри самого себя заряд.
Сапером, которого хотя бы хватает на то, чтобы оберегать от внутреннего взрыва всех вокруг.
А взрыв неоднократно был совсем рядом.
Горе продуцирует огромную энергию внутри горюющего.
Настолько огромную, что часто все силы горюющего уходят на ее контейнирование.
Неприлично же выйти на улицу и взять и взорваться прямо в ее центре?
Я долго время думала, что антидепрессанты выписывают для того, чтобы поставить предохранитель на взрыватель.
Но при очень большом заряде, антидепрессанты не помогут.
Религия знает секрет разминирования таких бомб.
У верующих людей иногда получается прийти в такое смирение, что бомба превращается в молочную реку с кисельными берегами.
Мне этот способ не сильно помог.
Хотя я очень хотела, чтобы помогло.
Я молилась везде, куда меня заносило.
Я молилась в своем любимом монастыре Монтсеррат.
Я молилась в парижской церкви Сакре Кер.
Я молилась Черной Мадонне в Канделярии на Тенерифе.
Я молилась в Казанском Соборе Санкт-Петербурга.
Я молилась в Церкви в Олимпийском парке в Сочи.
Заряд со мной до сих пор.
Потом я попала к одной видящей женщине, живущей далеко от Москвы.
Спасибо Интернету.
И она увидела мою бомбу внутри.
Я обрадовалась!
То, что вижу не только я, становится чуть более управляемым!
"Ты думаешь, что это бомба" - сказала она.
"А это зерно, которое прорастает в тебе".
"И это зерно несет в себе большие изменения".
"Просто горе его активировало".
"Просто дай ему прорасти".
Я даю.
Насколько меня хватает.
Последнее время меня хватает не на много.
Меня сносит внутренней энергией как ураганным ветром сносит путника в пустыне.
Я хватаюсь за все вокруг, чтобы не улететь.
В моем внутреннем саркофаге по прежнему огромная энергия.
Пока я учусь с ней взаимодействовать.
Comentários