Все мы немножко Марии...

Я вчера была в церкви Тихвинской иконы Божьей матери.

У меня всегда со мной изображение Девы Монтсеррат.

Это Черная Дева, главная католическая Святыня Каталонии, с которой у меня особый контакт с 2011 года.

Из-за нее я переехала в Испанию.

Так бывает - ты приезжаешь в монастырь на горе Монтсеррат, понимаешь, что ты дома.

И загадываешь желание.

И оно исполняется.

Так я оказалась в Испании и более 10 лет проводила недельные ретриты на горе Монтсеррат.

И вчера утром я сказала Деве Монтсеррат: если ты со мной, дай мне знак.

И я еду за копией диплома о высшем психологическом образовании на метро ВДНХ.

И так мне быстро все выдали, что у меня освободилось полчаса времени .

И рядом с моей бывшей Альма Матер Храм.

Храм Тихвинской иконы Божьей матери.

Я зашла, внутри почти никого.

Поставила свечку дочке за упокой.

Поставила еще несколько свечей.

И пошла по храму.

Захожу в какой-то узкий предел и вижу икону Божьей матери.

И она.... черная.

Я даже не сразу поняла, что это знак мне дали.

А потом долго стояла и молилась.

Просила показать Путь.

А сегодня мне пришло ВСЕ.

Мне показали и Путь и как все устроено.

Я четко увидела КУДА мне дальше.

Я увидела, как каждая мать, потерявшая ребенка, проживает судьбу Девы Марии.

Когда жить дальше возможно только тогда, когда ты веришь, что твой сын воскрес. Или дочь воскресла.

Я больше года жила надеждой, что Каролину можно вернуть.

Не спрашивайте меня КАК - надежда матери находит огромное количество вариантов.

Мне помогали в моей вере священники, монахи, шаманы, расстановщики, маги, ведьмы, медиумы, видящие и даже святая бабушка, читающая судьбу на старинной Библии на украинском языке.

Когда я забеременела, я была уверена, что так она возвращается.

Я пока не видела матерей, которые бы поверили в то, что их ребенок ушел НАВСЕГДА.

Все мы немного Марии.

Когда-то я обучалась тета-хилингу.

Ведущая семинара часто повторяла, что рядом со мной всегда приходит Дева Мария.

Потом она начала говорить, что я - это ОНА и есть.

Когда мы приехали с группой на практику в место, где по легенде спрятан Святой Грааль, ведущая так и сказала опешевшему хозяину этой земли: "А с нами сегодня Дева Мария!"

Я тогда спросила: "Если я - это ОНА, то ЧТО я здесь делаю?"

"Тебе просто стало скучно" - ответила ведущая - "И ты пришла в этот мир".

Я, конечно же, не ОНА.

Хотя в моей работе меня многие видели в этой роли.

Но я не ОНА.

Лет 15 назад на семинаре по предназначению, мы делали медитацию о своем архетипе.

Когда я описала то, что я видела, ведущая сказала: "Ну, тут все давно понятно. У тебя архетип Богородицы."

Меня это не обрадовало, а очень насторожило.

Появилось огромное беспокойство. Меня тянуло изучить ЕЁ жизненный путь.

Я часами сидела в поисковой системе и рассматривала иконы с ЕЁ изображением.

Я купила книгу о ее жизнеописании.

И все это неизменно вызывало у меня слезы.

Я никогда себя с НЕЙ не путала, но меня всегда к НЕЙ тянуло.

Знала бы я тогда ДЛЯ ЧЕГО.

Был и еще один повод самообвинений.

На одной из терапевтических групп по биодекодированию, которую вел Жан Гийом Саллес, мы работали с тем, что последние несколько лет я не могла создать стабильные отношения с мужчиной.

И по итогам сессии Жан Гийом сказал: "Да ты же записала со своей преданностью Деве Монтсеррат в монахини! У монахинь нет отношений с мужчинами!"

Я задумалась.

Монахиней я себя не чувствовала, но Жану Гийому как специалисту доверяла.

Жан Гийом дал мне задание - сделать символический акт: закопать на горе Монтсеррат крестик с ЕЁ изображением, который я носила в то время.

Я очень хотела отношений и сделала это.

Отношений у меня после этого не появилось, зато через год произошла трагедия.

Я долго думала, что это последствие того, что я сделала.

Пока, спустя 40 дней после смерти дочери, ко мне не приехали друзья из Новосибирска.

Я тогда еще плохо ходила.

Они сняли машину и отвезли меня на Монтсеррат.

Мы выстояли на жаре огромную очередь к Деве.

Как часто бывало, нас чудесным образом пустили тогда, когда доступ в НЕЙ уже должен был быть закрыт.

После этой поездки я начала лучше ходить.

И меня нашли отношения.

Я начала возвращаться к жизни.

Я почувствовала, что ОНА по прежнему со мной, что бы не происходило.

Я искала через год тот крестик, который я спрятала на горе.

Я не нашла его.

Тогда я пошла и купила себе новый.

Дева Мария - это архетип Великой Матери.

Мы никогда не узнаем, существовала ли ОНА на самом деле.

Но ОНА мне очень близка.

Мне пришло, что в каждой из нас есть её частичка.

Даже если эта частичка - одна тысячная процента от одной ЕЁ клетки, этого достаточно.

Все мы немного Марии.

В каждой из нас может быть молекула, которая когда-то была ЕЮ, если она правда существовала.

И этой молекулы хватает, чтобы почувствовать её боль.

На том же курсе тета-хилинга, я ходила в точку самой большой моей боли.

В регрессии я оказалась в моменте последних минут жизни Христа.

Я смотрела на него глазами его матери.

Я начала плакать.

Когда я вспоминаю об этом опыте, я плачу снова.

Я плакала полчаса.

Из меня выходило что-то очень большое.

Если бы я только знала, что это были только ПРЕДВЕСТНИКИ настоящей БОЛИ!

Конечно, после трагедии, я вспомнила, как я плакала тогда. Как я чувствовала боль матери, потерявшей ребенка.

И, конечно, первое, что я сделала - обвинила себя в том, что полезла не туда, куда можно было заходить.

Потом простила себя, поняв, что на нашем пути всегда есть подсказки, но мы не всегда их видим.

Все мы немного Марии.

Потеря ребенка как никакое другое событие делает нас ближе к НЕЙ.

Одна мать, потерявшая ребенка, скорее может понять другую такую же мать.

Матери, потерявшие ребенка, проживают ЕЁ боль.

Все мы немного ОНА, и ОНА немного все мы.

Поэтому в Страстную пятницу многим матерям в нашей группе было ТАК больно.