Хочу написать про фразу, которую слышу вокруг себя постоянно.
Это фраза «Отпусти!»
Далее я слышу доводы в пользу того, что мне надо отпустить мою дочь.
Про перинатальные утраты мне такого не говорили.
Видимо, считается = есть миф, что там нечего отпускать.
Я верю в то, что есть какая-то известная шаманам концепция о том, что душу умершего ребёнка надо отпустить.
Чтобы он двигался дальше по своей траектории.
Но МОГУ ли я отпустить?
Чтобы отпустить, надо быть тем, кто ДЕРЖИТ.
По ту сторону границы миров распоряжаюсь явно не я.
Так как я могу держать?
Я не путаю себя с Богом.
Бог есть и это не я.
Я не создавала эти правила перехода между мирами.
Соответственно, и держать я не могу по сути положения вещей.
Что может держать связь между мирами?
Что проникает сквозь границу жизни и смерти?
ЛЮБОВЬ.
ЛЮБОВЬ К УШЕДШЕМУ РЕБЁНКУ.
Может ли любовь ДЕРЖАТЬ?
Безусловная любовь НЕТ.
Безусловная любовь по сути является любовью, когда тому, кого любишь, желаешь того, что хорошо для этого человека.
А именно опыт этой любви испытывают горюющие родители.
Об этом я писала в главе «Электростанция любви к невидимому».
Следите за моей логикой?
Горюющий родитель может любить ушедшего ребенка только БЕЗУСЛОВНО.
Просто другой возможности у нас нет.
Любить то, что ты не можешь обнять, потрогать, получить обратную связь можно только безусловно.
И вот эта безусловная любовь проникает сквозь границу жизни и смерти.
И эта любовь, которая не способна к манипуляциям и удерживанию.
Она БЕЗУСЛОВНАЯ, что означает, что она радуется любому варианту развития событий, которые является хорошим для ушедшего ребенка.
То есть уходить НЕ ХОТЯТ наши дети?
Получается, нам надо их ПРОГНАТЬ?
Вы продолжаете следить за логикой?
Ведь она здесь очевидна.
Возможно, в том мире нет логики (скорее всего), но фразу «Отпусти!» я слышу в ЭТОМ мире. Не в ТОМ.
Так как я могу отпустить то, что мне НЕ ПОДВЛАСТНО?
А что, если уходить не хотят наши ДЕТИ?
И решаем уходить или нет НЕ МЫ?
Буду ли я поступать против воли своего ребенка даже ради его блага?
Возможно, если я буду твёрдо уверена, что это благо.
Пока я не уверена.
Если моя дочь хочет быть рядом со мной, я готова дать ей эту возможность.
Конечно, не хватает информации.
Есть господствующая точка зрения о том, что НАДО отпустить.
Куда отпустить - тоже сильно покрыто мраком.
В новую жизнь.
В реинкарнацию.
В перерождение.
Если она захочет, она может идти туда, где ей лучше.
Наша связь от этого не изменится.
Она просто есть.
Я чувствую её.
Я чувствую свою огромную любовь к ней.
И для этой любви нет преград из расстояний и границ миров.
Неужели надо РАЗЛЮБИТЬ наших детей, чтобы они стали свободны?
Неужели они СТРАДАЮТ от нашей любви?
Ещё одна фраза, которую часто можно услышать говорит о том, что не надо плакать, от этого плохо твоему ребёнку.
То есть срочно стань снова нормальным, вернись в норму.
В своей книге «Тебе больно и это нормально» об этом очень хорошо пишет Меган Девайн.
Получается, срочно прекрати чувствовать боль!
Это неприлично!
И твой ребёнок страдает, видя как ты убиваешься!
Кто-то из горюющих родителей может перестать испытывать боль по команде?
По команде из разума?
Я не могу.
Мне кажется, это еще один повод лишний раз обвинить родителя в горе.
Красивый повод: тебе плохо и ты же виноват в этом, а страдают дети.
Дети уже в лучшем мире, страдают горюющие родители.
К чем я пишу об этой много раз уже проговоренной теме?
К тому, что есть парадигма забвения, и последние десятилетия она стала господствующей, к моему удивлению, не только на территории бывшего СССР, но и на Западе.
А есть парадигма памятования.
Когда не надо отпускать и забывать, не надо переставать испытывать боль.
В этой парадигме хорошо установит новую связь с ушедшим ребёнком.
Создать новые отношения с ним после его смерти.
Завершить незавершенный дела между вами.
Проговорить «back story» ваших отношений при жизни ребенка и очистить поле для нового витка.
Обратной связи на этом витке будет не много, но будет много любви.
Мне намного больше откликается эта парадигма.
В моей квартире висят фото дочери, так же как одно фото всегда в моей сумочке.
По дому бегает собака, о которой когда-то она мечтала.
И я продолжаю красить волосы в розовый цвет, потому что Каролине так нравились мои розовые волосы.
Так я выражаю свою любовь к ней, а не держу её.
Моя любовь к дочери вполне осязаема.
Я просто остаюсь в материальном проявленном мире в поле своей безусловной любви к ушедший дочери.
И я не хочу делать что-то, чтобы «отпустить» её.
Я просто её не держу.
Я её люблю.
И в том, что я проживаю, я хочу быть аутентичной.
Я проживаю то, что проживается.
Мне кажется, с той стороны границы очень видна ложь, её невозможно замаскировать.
Я не хочу притворяться, что мне хорошо и я не чувствую боли после потери дочери.
Я не хочу врать ни себе, ни ей.
И жить полной жизнью пока живется, даже если эта жизнь наполнена горем.
С нашими ушедшими детьми мы связаны навсегда.
Просто мы живем по разные сторону границы, и только для нашей любви границ не существует.