В горе каждый поет свою песню.
Каждый горююет по своему.
Мужчины более сдержано.
Если посмотреть со стороны.
Что там внутри - известно только мужчинам и Богу.
Женщины более эмоционально.
Если посмотреть со стороны.
Что там внутри - известно только женщинам и Богу.
В горе каждый поет свою песню.
Песни двух горюющих могут быть в несинхроне.
Один голос поет в до миноре.
А второй в си миноре.
Получается какафония.
И тогда один горюющий говорит другому: ты фальшивишь!
Ты не ТАК проживаешь горе!
Ты оставил меня в МОЕМ горе!
А у второго просто другая тональность песни.
У каждого своя страна горя.
В этой стране свой уникальный ландшафт и картография.
И тектонические слои этим стран часто НЕ СОВПАДАЮТ.
С несовпадения начинает миграция вины горя.
Среди переживающих горе вина может мигрировать годами.
В горе очень хочется найти виноватого.
Под виноватых могут легко подпасть второй супруг, брат или сестра, врачи и другие люди.
Горе так давит на сонную артерию, что его надо куда-то вытолкнуть.
Обвинить кого-то еще.
Чтобы не остаться в одиночестве вины.
И тогда, один родитель, потерявший ребенка, обвиняет в причине своего горя другого родителя.
Хорошо, когда есть кого обвинить!
Если ребенок умирает после вмешательства врачей - врачи попадают под перекрестный огонь.
И родитель борется за справедливость.
В Европе в судебном порядке это вполне возможно.
И я знаю в Испании несколько родителей, выигравших подобные суды.
Ребенка им это не вернуло.
Но признание кого-то виновным, сняло часть внутреннего ощущения вины с них самих.
Когда обвинить некого, это невыразимо тяжело.
Тогда горюющий родитель обвиняет САМ СЕБЯ.
Долго в этом состоянии очень трудно.
И тогда начинается поиск новых виноватых.
В конце концов, пусть это будут люди вокруг, которые просто ходят по улицам и УЛЫБАЮТСЯ.
Почему им так хорошо?
Почему они не знают, как это терять ребенка?
Но это тупик.
В горе каждый поет свою песню.
Эта песня может не совпадать по стилю с песней других близких горюющих.
И это может стать угрозой для отношений.
Потому что все горюют с разной скоростью.
Потому что горе не принято показывать вовне.
Потому что горе - табуировано.
Потому что горе принято скрывать.
Принято молчать и максимум плакать в подушку.
Вы часто видите кричащих от боли своего горя матерей на улицах городов?
Я была такой матерью.
В последний раз меня накрыло такой волной боли в 13 месяцев после трагедии.
Я шла по берегу моря в одном из курортных городов и не могла сдержать крик.
Я остановилась и ЗАКРИЧАЛА.
Я повторила этот аттракцион для окружающих три раза.
Я никого не видела вокруг.
Крем глаза я заметила, что рядом остановилась машина испанской полиции.
Они постояли. И уехали.
Даже они не стали вмешиваться в эту огромную боль.
Что говорить о других людях вокруг.
В тот день я сразу написала в свою группу, которую я посещаю уже полтора года в Испании.
В группе нас немного.
Всего 7-8 родителей, потерявших детей.
Мы до деталей знаем истории друг друга.
И эти испанки и каталанки за последующий час собрали меня обратно.
Потому что они знают, что это за БОЛЬ.
Они бросили все свои дела и говорили со мной.
И кто-то из них даже сказал: как здорово, что ты это смогла выразить.
Потому что обычно ВСЕ МОЛЧАТ.
Так откуда же мы можем узнать в этом молчании как кто проживает горе?
Мало кто отваживается КРИЧАТЬ на людях.
Мы смотрим на внешние проявления, но не знаем, сколько сил тратит человек на то, чтобы скрыть зашкаливание боли внутри себя.
В горе каждый поет свою песню.
Эта песня плачет внутри.
Главное, чтобы песня пелась и далее.
Ведь если она поется, значит тот, кто её поет, еще жив.